Книга: «Корней Чуковский стихи и сказки» Чуковский К.И.

Муха-Цокотуха
Муха, Муха-Цокотуха, Позолоченное брюхо!
Муха по полю пошла, Муха денежку нашла.
Пошла Муха на базар И купила самовар:
«Приходите, тараканы, Я вас чаем угощу!»
Тараканы прибегали,
Все стаканы выпивали,
А букашки —
По три чашки С молоком И крендельком:
Нынче Муха-Цокотуха Именинница!
Приходили к Мухе блошки, Приносили ей сапожки,
А сапожки не простые —
В них застёжки золотые.
Приходила к Мухе Бабушка-пчела,
Мухе — Цокотухе Мёду принесла…
« Бабочка- красавица, Кушайте варенье!
Или вам не нравится Наше угощенье?»
Вдруг какой-то старичок Паучок
Нашу Муху в уголок Поволок —
Хочет бедную убить, Цокотуху погубить!
«Дорогие гости, помогите! Паука-злодея зарубите!
И кормила я вас,
И поила я вас,
Не покиньте меня В мой последний час!»
Но жуки-червяки Испугалися,
По углам, по щелям Разбежалися: Тараканы Под диваны,
А козявочки Под лавочки,
А букашки под кровать Не желают воевать!
И никто даже с места Не сдвинется: Пропадай — погибай, Именинница!
А кузнечик, а кузнечик, Ну, совсем, как человечек Скок, скок, скок, скок!
За кусток,
Под мосток И молчок!
А злодей-то не шутит,
Руки-ноги он Мухе верёвками крутит, Зубы острые в самое сердце вонзает И кровь у неё выпивает.
Муха криком кричит, Надрывается,
А злодей молчит, Ухмыляется.
Вдруг откуда-то летит Маленький Комарик,
И в руке его горит Маленький фонарик.
«Где убийца? Где злоде? Не боюсь его когтей!»
Подлетает к Пауку, Саблю вынимает И ему на всём скаку Голову срубает!

Муху за руку берёт И к окошечку ведёт:
«Я злодея зарубил,
Я тебя освободил,
И теперь, душа-девица, На тебе хочу жениться!»
Тут букашки и козявки Выползают из-под лавки: «Слава, слава Комару — Победителю!»
Прибегали светляки, Зажигали огоньки — То-то стало весело. То-то хорошо!
Эй, сороконожки, Бегите по дорожке, Зовите музыкантов, Будем танцевать!
Музыканты прибежали,
В барабаны застучали. Бом! бом! бом! бом! Пляшет Муха с Комаром.
А за нею Клоп, Клоп, Сапогами топ, топ!
Козявочки с червячками, Букашечки с мотыльками. А жуки рогатые,
Мужики богатые, Шапочками машут,
С бабочками пляшут.
Тара-ра, тара-ра, Заплясала мошкара.
Веселится народ — Муха замуж идёт
За лихого, удалого, Молодого Комара!
Муравей, Муравей,
Не жалеет лаптей, —
С Муравьихою попрыгивает И букашечкам подмигивает:
«Вы букашечки,
Вы милашечки, Тара-тара-тара-тара-
таракашечки!»
Сапоги скрипят,
Каблуки стучат, —
Будет, будет мошкара Веселиться до утра:
Нынче Муха-Цокотуха Именинница!
Тараканище
Часть первая
Ехали медведи На велосипеде.
А за ними кот Задом наперёд.
А за ним комарики На воздушном шарике
А за ними раки На хромой собаке.
Волки на кобыле. Львы в автомобиле.
Зайчики В трамвайчике.
Жаба на метле…
Едут и смеются, Пряники жуют.
Вдруг из подворотни Страшный великан,
Рыжий и усатый Та-ра-кан!
Таракан, Таракан, Тараканище!
Он рычит, и кричит,
И усами шевелит: «Погодите, не спешите,
Я вас мигом проглочу! Проглочу, проглочу, не помилую».
Звери задрожали, В обморок упали.
Волки от испуга Скушали друг друга.
Бедный крокодил Жабу проглотил.
А слониха, вся дрожа, Так и села на ежа.
Только раки-забияки Не боятся бою-драки;
Хоть и пятятся назад.
Но усами шевелят И кричат великану усатому:
«Не кричи и не рычи,
Мы и сами усачи,
Можем мы и сами Шевелить усами!»
И назад ещё дальше попятились.
И сказал Гиппопотам Крокодилам и китам:
«Кто злодея не боится И с чудовищем сразится,
Я тому богатырю Двух лягушек подарю И еловую шишку пожалую!»
«Не боимся мы его. Великана твоего: Мы зубами,
Мы клыками,
Мы копытами его!»
И весёлою гурьбой Звери кинулися в бой.
Но, увидев усача (Ай-ай-ай!),
Звери дали стрекача (Ай-ай-ай!).
По лесам, по полям разбежалися: Тараканьих усов испугалися.
И вскричал Гиппопотам: «Что за стыд, что за срам! Эй, быки и носороги, Выходите из берлоги,
И врага На рога
Поднимите-ка!»
Но быки и носороги Отвечают из берлоги:
«Мы врага бы На рога бы,
Только шкура дорога, И рога нынче тоже не
И сидят и дрожат под кусточками, За болотными прячутся кочками.
Крокодилы в крапиву забилися, И в канаве слоны схоронилися.
Только и слышно, как зубы стучат, Только и видно, как уши дрожат.
А лихие обезьяны Подхватили чемоданы И скорее со всех ног Наутёк.
И акула Увильнула,
Только хвостиком махнула.
А за нею каракатица — Так и пятится,
Так и катится.
Часть вторая
Вот и стал Таракан победителем,
И лесов и полей повелителем.
Покорилися звери усатому.
(Чтоб ему провалиться, проклятому!)
А он между ними похаживает,
Золочёное брюхо поглаживает: «Принесите-ка мне, звери, ваших детушек, Я сегодня их за ужином скушаю!»
Бедные, бедные звери!
Воют, рыдают, ревут!
В каждой берлоге и в каждой пещере Злого обжору клянут.
Да и какая же мать Согласится отдать Своего дорогого ребёнка — Медвежонка, волчонка, слонёнка, — Чтобы несытое чучело Бедную крошку замучило!
Плачут они, убиваются,
С малышами навеки прощаются.
Но однажды поутру Прискакала кенгуру,
Увидала усача,
Закричала сгоряча:
«Разве это великан?
(Ха-ха-ха!)
Это просто таракан! (Ха-ха-ха!)
Таракан, таракан, таракашечка, Жидконогая козявочка-букашечка. И не стыдно вам?
Не обидно вам?
Вы — зубастые,
Вы — клыкастые,
А малявочке
Поклонилися,
А козявочке
Покорилися!»
Испугались бегемоты, Зашептали: «Что ты, что ты! Уходи-ка ты отсюда!
Как бы не было нам худа!»
Только вдруг из-за кусточка, Из-за синего лесочка,
Из далёких из полей Прилетает Воробей.
Прыг да прыг,
Да чик-чирик, Чики-рики-чик-чирик!
Взял и клюнул Таракана — Вот и нету великана.
Поделом великану досталося, И усов от него не осталося.
То-то рада, то-то рада Вся звериная семья, Прославляют, поздравляют Удалого Воробья!
Ослы ему славу по нотам поют,
Козлы бородою дорогу метут, ^ Бараны, бараны,
Стучат в барабаны!
Сычи-трубачи
Трубят!
Грачи с каланчи Кричат!
Летучие мыши На крыше Платочками машут И пляшут.
А слониха-щеголиха Так отплясывала лихо,
Что румяная луна В небе задрожала И на бедного слона Кубарем упала.
Вот была потом забота —
За луной нырять в болото И гвоздями к небесам приколачивать!
Мойдодыр
Одеяло
Убежало,
Улетела простыня, И Подушка,
Как лягушка, Ускакала от меня.
Я за свечку, Свечка — в печку! Я за книжку Та — бежать И вприпрыжку Под кровать!
Я хочу напиться чаю, К самовару подбегаю, А пузатый от меня Убежал, как от огня.
Боже, Боже,
Что случилось? Отчего же Всё кругом Завертелось, Закружилось И помчалось колесом?
Утюги за сапогами,

Сапоги за пирогами,
Пироги утюгами,
Кочерга за
кушаком Всё вертится,
И кружится,
И несётся кувырком.
Вдруг из маминой из спальни, Кривоногий и хромой,
Выбегает умывальник И качает головой:
«Ах ты, гадкий, ах ты, грязный, Неумытый поросёнок!
Ты чернее трубочиста, Полюбуйся на себя:
У тебя на шее вакса,
У тебя под носом клякса,
У тебя такие руки,
Что сбежали даже брюки, Даже брюки, даже брюки Убежали от тебя.

Рано утром на рассвете Умываются мышата,
И котята, и утята,
И жучки, и паучки.
Ты один не умывался
И грязнулею остался, И сбежали от грязнули И чулки и башмаки.
Я — Великий Умывальник, Знаменитый Мойдодыр, Умывальников Начальник И мочалок Командир!
Если топну я ногою, Позову моих солдат,
В эту комнату толпою Умывальники влетят,
И залают, и завоют,
И ногами застучат,
И тебе головомойку, Неумытому, дадут — Прямо в Мойку,
Прямо в Мойку С головою окунут!»
Он ударил в медный таз И вскричал: «Кара-барас!»

И сейчас же щётки, щётки Затрещали, как трещотки, И давай меня тереть, Приговаривать:
«Моем, моем трубочиста, Чисто, чисто, чисто, чисто! Будет, будет трубочист Чист, чист, чист, чист!»
Тут и мыло подскочило И вцепилось в волоса, И юлило, и мылило,
И кусало, как оса.
А от бешеной мочалки Я помчался, как от палки, А она за мной, за мной По Садовой, по Сенной.
Я к Таврическому саду. Перепрыгнул чрез ограду, А она за мною мчится И кусает, как волчица.
Вдруг навстречу мой хороший,
Мой любимый Крокодил.
Он с Тотошей и Кокошей
По аллее проходил
И мочалку, словно галку,
Словно галку, проглотил.
А потом как зарычит На меня,
Как ногами застучит На меня:
«Уходи-ка ты домой,
Говорит,
Да лицо своё умой,
Говорит,
А не то как налечу,
Говорит,
Растопчу и проглочу! — Говорит».
Как пустился я по улице бежать, Прибежал я к умывальнику опять, Мылом, мылом,
Мылом, мылом
Умывался без конца,
Смыл и ваксу И чернила С неумытого лица.

И сейчас же брюки, брюки Так и прыгнули мне в руки.
А за ними пирожок:
«Ну-ка, съешь меня, дружок!»
А за ним и бутерброд: Подскочил — и прямо в рот!
Вот и книжка воротилась, Воротилася тетрадь,
И грамматика пустилась С арифметикой плясать.
Тут Великий Умывальник, Знаменитый Мойдодыр,
Умывальников Начальник И мочалок Командир, Подбежал ко мне, танцуя, И, целуя, говорил:
«Вот теперь тебя люблю я, Вот теперь тебя хвалю я! Наконец-то ты, грязнуля, Мойдодыру угодил!»
Надо, надо умываться По утрам и вечерам,
А нечистым Трубочистам —
Стыд и срам!
Стыд и срам!
Да здравствует мыло душистое, И полотенце пушистое,
И зубной порошок,
И густой гребешок!
Давайте же мыться, плескаться, Купаться, нырять, кувыркаться В ушате, в корыте, в лохани,
В реке, в ручейке, в океане,
И в ванне, и в бане,
Всегда и везде —
Вечная слава воде!
Чудо-Дерево
Как у наших у ворот Чудо-дерево растёт.
Чудо, чудо, чудо, чуд< Расчудесное! Не листочки на нём, Не цветочки на нём, А чулки да башмаки, Словно яблоки! Мама по саду пойдёт, Мама с дерева сорвёт Туфельки, сапожки, Новые калошки. Папа по саду пойдёт, Папа с дерева сорвёт Маше — гамаши, Зинке — ботинки, Нинке — чулки, А для Мурочки такие Крохотные голубые Вязаные башмачки И с помпончиками! Вот какое дерево, Чудесное дерево! Эй вы, ребятки, Голые пятки, Рваные сапожки, Драные калошки, Кому нужны сапоги, К чудо-дереву беги! Лапти созрели, Валенки поспели. Что же вы зеваете, Их не обрываете? Рвите их, убогие, Рвите, босоногие, Не придётся вам опять По морозу щеголять Дырками-заплатками, Голенькими пятками!
Что сделала Мура, когда ей прочли сказку «Чудо-дерево»
Мура туфельку снимала, В огороде закопала:
— Расти, туфелька моя, Расти, маленькая!
Уж как туфельку мою Я водичкою полью,
И вырастет дерево, Чудесное дерево!
Будут, будут босоножки К чудо-дереву скакать И румяные сапожки С чудо-дерева срывать, Приговаривать: «Ай да Мурочка, Ай да умница!»
АЙБОЛИТ
Добрый доктор Айболит! Он под деревом сидит. Приходи к нему лечиться И корова, и волчица,
И жучок, и червячок,
И медведица!
Всех излечит, исцелит Добрый доктор Айболит!

И пришла к Айболиту лиса: «Ой, меня укусила оса!»
И пришёл к Айболиту барбос: «Меня курица клюнула в нос!»
И прибежала зайчиха И закричала: «Ай, ай!
Мой зайчик попал под трамвай! Мой зайчик, мой мальчик Попал под трамвай!
Он бежал по дорожке,
И ему перерезало ножки,
И теперь он больной и хромой, Маленький заинька мой!»
И сказал Айболит: «Не беда! Подавай-ка его сюда!
Я пришью ему новые ножки, Он опять побежит по дорожке;
И принесли к нему зайку, Такого больного, хромого,
И доктор пришил ему ножки, И заинька прыгает снова.
А с ним и зайчиха-мать Тоже пошла танцевать.
И смеётся она и кричит:
«Ну, спасибо тебе, Айболит!»
Вдруг откуда-то шакал На кобыле прискакал: «Вот вам телеграмма От Гиппопотама!»
«Приезжайте, доктор, В Африку скорей И спасите, доктор. Наших малышей!»
«Что такое? Неужели Ваши дети заболели?»
«Да-да-да! У них ангина, Скарлатина, холерина, Дифтерит, аппендицит, Малярия и бронхит!
Приходите же скорее, Добрый доктор Айболит!»
«Ладно, ладно, побегу, Вашим детям помогу. Только где же вы живёте? На горе или в болоте?»
«Мы живём на Занзибаре, В Калахари и Сахаре,
На горе Фернандо-По,
Где гуляет Гиппо-попо,
По широкой Лимпопо».
И встал Айболит, побежал Айболит. По полям, по лесам, по лугам он бежит. И одно только слово твердит Айболит: «Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо!»
А в лицо ему ветер, и снег, и град:
«Эй, Айболит, воротися назад!»
И упал Айболит и лежит на снегу:
«Я дальше идти не могу».
И сейчас же к нему из-за ёлки Выбегают мохнатые волки:
«Садись, Айболит, верхом,
Мы живо тебя довезём!»
И вперёд поскакал Айболит И одно только слово твердит: «Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо!»
Но вот перед ними море — Бушует, шумит на просторе.
А в море высокая ходит волна, Сейчас Айболита проглотит она.
«О, если я утону,
Если пойду я ко дну,
Что станется с ними, с больными, С моими зверями лесными?»
Но тут выплывает кит: «Садись на меня, Айболит, И, как большой пароход, Тебя повезу я вперёд!»
И сел на кита Айболит И одно только слово твердит: «Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо!»
И горы встают перед ним на пути, И он по горам начинает ползти,
А горы всё выше, а горы всё круче, А горы уходят под самые тучи!
«О, если я не дойду,
Если в пути пропаду,
Что станется с ними, с больными,
С моими зверями лесными?»
И сейчас же с высокой скалы К Айболиту слетелись орлы: «Садись, Айболит, верхом,
Мы живо тебя довезём!»
И сел на орла Айболит И одно только слово твердит: «Лимпопо, Лимпопо, Лимпопо!»
А в Африке,
А в Африке,
На чёрной Лимпопо,
Сидит и плачет В Африке
Печальный Гиппопо.
Он в Африке, он в Африке Под пальмою сидит И на море из Африки Без отдыха глядит:
Не едет ли в кораблике Доктор Айболит?
И рыщут по дороге Слоны и носороги И говорят сердито:
«Что ж нету Айболита?»
А рядом бегемотики Схватились за животики: У них, у бегемотиков, Животики болят.
И тут же страусята Визжат, как поросята. Ах, жалко, жалко, жалко Бедных страусят!
И корь, и дифтерит у них,
И оспа, и бронхит у них,
И голова болит у них,
И горлышко болит.
Они лежат и бредят:
«Ну что же он не едет,
Ну что же он не едет,
Доктор Айболит?:
А рядом прикорнула Зубастая акула. Зубастая акула На солнышке лежит.
Ах, у её малюток,
У бедных акулят,
Уже двенадцать суток Зубки болят!
И вывихнуто плечико У бедного кузнечика;
Не прыгает, не скачет он,
А горько-горько плачет он И доктора зовёт:
«О, где же добрый доктор? Когда же он придёт?»
Но вот, поглядите, какая-то птица Всё ближе и ближе по воздуху мчится. На птице, глядите, сидит Айболит И шляпою машет и громко кричит: «Да здравствует милая Африка!»
И рада и счастлива вся детвора: «Приехал, приехал! Ура! Ура!»
А птица над ними кружится,
А птица на землю садится.
И бежит Айболит к бегемотикам,
И хлопает их по животикам,
И всем по порядку Даёт шоколадку,
И ставит, и ставит им градусники!
И к полосатым Бежит он тигрятам,
И к бедным горбатым Больным верблюжатам, И каждого гоголем, Каждого моголем, Гоголем — моголем,
Гоголем — моголем,
Гоголем-моголем потчует.
Десять ночей Айболит Не ест, не пьёт и не спит,
Десять ночей подряд Он лечит несчастных зверят И ставит и ставит им градусники.
Вот и вылечил он их, Лимпопо!
Вот и вылечил больных, Лимпопо!
И пошли они смеяться, Лимпопо!
И плясать и баловаться, Лимпопо!
И акула Каракула Правым глазом подмигнула И хохочет, и хохочет,
Будто кто её щекочет.
А малютки бегемотики Ухватились за животики И смеются, заливаются — Так что дубы сотрясаются.
Вот и Гиппо, вот и Пбпо, Гиппо-пбпо, Гиппо-пбпо! Вот идёт Гиппопотам.
Он идёт от Занзибара,
Он идёт к Килиманджаро — И кричит он, и поёт он: «Слава, слава Айболиту! Слава добрым докторам!»
БАРМАЛЕЙ
Часть первая
Маленькие дети!
Ни за что на свете Не ходите в Африку,
В Африку гулять!
В Африке акулы,
В Африке гориллы,
‘ В Африке большие Злые крокодилы Будут вас кусать,
Бить и обижать, —
Не ходите, дети,
В Африку гулять.
В Африке разбойник,
В Африке злодей,
В Африке ужасный Бар-ма-лей!
Он бегает по Африке И кушает детей —
Гадкий, нехороший, жадный Бармалей!
И папочка и мамочка Под деревом сидят, И папочка и мамочка Детям говорят:
«Африка ужасна, Да-да-да!
Африка опасна, Да-да-да!
Не ходите в Африку, Дети, никогда!»
Но папочка и мамочка уснули вечерком,
А Танечка и Ванечка — в Африку бегом, — В Африку!
В Африку!
Вдоль по Африке гуляют, Фиги-финики срывают, — Ну и Африка!
Вот так Африка!
Оседлали носорога, Покаталися немного, — Ну и Африка!
Вот так Африка!
Со слонами на ходу Поиграли в чехарду, —
Ну и Африка!
Вот так Африка!
Выходила к ним горилла, Им горилла говорила, Говорила им горилла, Приговаривала:
«Вон акула Каракула Распахнула злую пасть. Вы к акуле Каракуле Не хотите ли попасть Прямо в па-асть?»
«Нам акула Каракула Нипочём, нипочём,
Мы акулу Каракулу
Кирпичом, кирпичом, Мы акулу Каракулу Кулаком, кулаком,
Мы акулу Каракулу
Каблуком, каблуком!»
Испугалася акула И со страху утонула, — Поделом тебе, акула, поделом!
Но вот по болотам огромный Идёт и ревёт бегемот,
Он идёт, он идёт по болотам И громко и грозно ревёт.
А Таня и Ваня хохочут, Бегемотово брюхо щекочут: «Ну и брюхо,
Что за брюхо — Замечательное!»
Не стерпел такой обиды Бегемот,
Убежал за пирамиды И ревёт,
Бармалея, Бармалея Громким голосом Зовёт:
«Бармалей, Бармалей, Бармалей! Выходи, Бармалей, поскорей! Этих гадких детей, Бармалей,
Не жалей, Бармалей, не жалей!»
Часть вторая
Таня-Ваня задрожали — Бармалея увидали.
Он по Африке идёт,
На всю Африку поёт:
«Я кровожадный,
Я беспощадный,
Я злой разбойник Бармалей!
И мне не надо Ни мармелада. Ни шоколада,
А только маленьких (Да. очень маленьких!)
Детей!»
Он страшными глазами сверкает, Он страшными зубами стучит. Он страшный костёр зажигает, Он страшное слово кричит: «Карабас! Карабас! Пообедаю сейчас!»
Дети плачут и рыдают, Бармалея умоляют:
«Милый, милый Бармалей, Смилуйся над нами, Отпусти нас Поскорей К нашей милой маме!
Мы от мамы убегать Никогда не будем И по Африке гулять Навсегда забудем!
Милый, милый людоед, Смилуйся над нами,
Мы дадим тебе конфет, Чаю с сухарями!»
Но ответил людоед: «Не-е-ет!П»
И сказала Таня Ване: «Посмотри, в аэроплане Кто-то по небу летит.
Это доктор, это доктор, Добрый доктор Айболит!»
Добрый доктор Айболит К Тане-Ване подбегает,
Таню-Ваню обнимает И злодею Бармалею, Улыбаясь, говорит:
«Ну, пожалуйста, мой милый, Мой любезный Бармалей, Развяжите, отпустите Этих маленьких детей!»
Но злодей Айболита хватает И в костёр Айболита бросает.
И горит, и кричит Айболит:
«Ай, болит! Ай, болит! Ай, болит!»
А бедные дети под пальмой лежат, На Бармалея глядят И плачут, и плачут, и плачут!
Часть третья
Но вот из-за Нила Горилла идёт, Горилла идёт, Крокодила ведёт!
Добрый доктор Айболит Крокодилу говорит:
«Ну, пожалуйста, скорее Проглотите Бармалея, Чтобы жадный Бармалей Не хватал бы,
Не глотал бы Этих маленьких детей!»
Повернулся,
Улыбнулся,
Засмеялся Крокодил И злодея Бармалея,
Словно муху,
Проглотил!
Рада, рада, рада, рада детвора Заплясала, заиграла у костра: «Ты нас,
Ты нас
От смерти спас,
Ты нас освободил.
Ты в добрый час Увидел нас,
О добрый Крокодил!»
Но в животе у Крокодила Темно, и тесно, и уныло,
И в животе у Крокодила Рыдает, плачет Бармалей:
«О, я буду добрей!
Полюблю я детей!
Не губите меня!
Пощадите меня!
О, я буду, я буду, я буду добрей!»
Пожалели дети Бармалея, Крокодилу дети говорят:
«Если он и вправду сделался добрее, Отпусти его, пожалуйста, назад!
Мы возьмём с собою Бармалея, Увезём в далёкий Ленинград!»
Крокодил головою кивает,
Широкую пасть разевает, —
И оттуда, улыбаясь, вылетает Бармалей, А лицо у Бармалея и добрее и милей: «Как я рад, как я рад,
Что поеду в Ленинград!»

Пляшет, пляшет Бармалей, Бармалей: «Буду, буду я добрей, да, добрей! Напеку я для детей, для детей Пирогов и кренделей, кренделей!
По базарам, по базарам буду, буду я гулять! Буду даром, буду даром пироги я раздавать, Кренделями, калачами ребятишек угощать. А для Ванечки И для Танечки Будут, будут у меня Мятны прянички!
Пряник мятный,
Ароматный,
Удивительно приятный,
Приходите, получите,
Ни копейки не платите,
Потому что Бармалей Аюбит маленьких детей,
Любит, любит, любит, любит,
Любит маленьких детей!»
Федорино горе
Топоры-то, топоры Так и сыплются с горы. Испугалася коза, Растопырила глаза:
«Что такое? Почему? Ничего я не пойму».
Скачет сито по полям, А корыто по лугам.
За лопатою метла Вдоль по улице пошла.
Но, как чёрная железная нога,
Побежала, поскакала кочерга.
И помчалися по улице ножи:
«Эй, держи, держи, держи, держи, держи!:
И кастрюля на бегу Закричала утюгу:
«Я бегу, бегу, бегу, Держаться не могу!»
Вот и чайник за кофейником бежит, Тараторит, тараторит, дребезжит… Утюги бегут, покрякивают,
Через лужи, через лужи перескакивают.
А за ними блюдца, блюдца — Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля! Вдоль по улице несутся — Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
На стаканы — дзынь! — натыкаются, И стаканы — дзынь! — разбиваются.
И бежит, бренчит, стучит сковорода: «Вы куда? куда? куда? куда? куда?»
А за нею вилки,
Рюмки да бутылки,
Чашки да ложки Скачут по дорожке.
Из окошка вывалился стол И пошёл, пошёл, пошёл, пошёл, пошёл
А на нём, а на нём,
Как на лошади верхом, Самоварище сидит И товарищам кричит:
«Уходите, бегите, спасайтеся!»
И в железную трубу:
«Бу-бу-бу! Бу-бу-бу!»
А за ними вдоль забора Скачет бабушка Федора: «Ой-ой-ой! Ой-ой-ой! Воротитеся домой!»
Но ответило корыто:
«На Федору я сердито!» И сказала кочерга:
«Я Федоре не слуга!»
А фарфоровые блюдца Над Федорою смеются: «Никогда мы, никогда Не воротимся сюда!»
Тут Федорины коты Расфуфырили хвосты, Побежали во всю прыть, Чтоб посуду воротить:
«Эй вы, глупые тарелки, Что вы скачете, как белки? Вам ли бегать за воротами С воробьями желторотыми? Вы в канаву упадёте.
Вы утонете в болоте,
Не ходите, погодите, Воротитеся домой!»
Но тарелки вьются-вьются, А Федоре не даются: «Лучше в поле пропадём,
А к Федоре не пойдём!»

Мимо курица бежала И посуду увидала: «Куд-куда! Куд-куда! Вы откуда и куда?!»
И ответила посуда:
«Было нам у бабы худо,
Не любила нас она,
Била, била нас она,
Запылила, закоптила, Загубила нас она!»
«Ко-ко-ко! Ко-ко-ко!
Жить вам было нелегко!»
«Да, — промолвил медный таз Погляди-ка ты на нас:
Мы поломаны, побиты,
Мы помоями облиты.
Загляни -ка ты в кадушку —
И увидишь там лягушку. Загляни-ка ты в ушат -Тараканы там кишат.
Оттого-то мы от бабы Убежали, как от жабы,
И гуляем по полям,
По болотам, по лугам,
А к неряхе-замарахе Не воротимся!»

И они побежали лесочком, Поскакали по пням и по кочкам. А бедная баба одна,
И плачет, и плачет она.
Села бы баба за стол,
Да стол за ворота ушёл.
Сварила бы баба щи,
Да кастрюлю поди поищи!
И чашки ушли и стаканы, Остались одни тараканы.
Ой, горе Федоре,
Горе!
А посуда вперёд и вперёд По полям, по болотам идёт.
И чайник шепнул утюгу:
«Я дальше идти не могу».
И заплакали блюдца:
«Не лучше ль вернуться?»
И зарыдало корыто:
«Увы, я разбито, разбито!»
Но блюдо сказало: «Гляди,
Кто это там позади?»
И видят: за ними из тёмного бора Идёт-ковыляет Федора.
Но чудо случилося с ней:
Стала Федора добрей.
Тихо за ними идёт И тихую песню поёт:
«Ой вы, бедные сиротки мои, Утюги и сковородки мои!
Вы подите-ка, немытые, домой,
Я водою вас умою ключевой.
Я почищу вас песочком,
Окачу вас кипяточком,
И вы будете опять,
Словно солнышко, сиять,
А поганых тараканов я повыведу, Прусаков и пауков я повымету».
И сказала скалка:
«Мне Федору жалко».
И сказала чашка:
«Ах, она, бедняжка!»
И сказали блюдца:
«Надо бы вернуться!»
И сказали утюги:
«Мы Федоре не враги!»
Долго, долго целовала И ласкала их она,
Поливала, умывала,
Полоскала их она.
«Уж не буду, уж не буду Я посуду обижать,
Буду, буду я посуду И любить, и уважать!»
Засмеялися кастрюли,
Самовару подмигнули:
«Ну, Федора, так и быть,
Рады мы тебя простить!»
Полетели,
Зазвенели
Да к Федоре прямо в печь!
Стали жарить, стали печь, —
Будут, будут у Федоры и блины и пироги!
А метла-то, а метла — весела — Заплясала, заиграла, замела,
Ни пылинки у Федоры не оставила.

И обрадовались блюдца: Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
И танцуют, и смеются: Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
А на белой табуреточке Да на вышитой салфеточке Самовар стоит,
Словно жар горит,
И пыхтит, и на бабу поглядывает: «Я Федорушку прощаю, Сладким чаем угощаю.
Кушай, кушай, Федора Егоровна!»
Краденое солнце
Солнце по небу гуляло И за тучу забежало.
Глянул заинька в окно,
Стало заиньке темно.
А сороки-Белобоки
Поскакали по полям, Закричали журавлям:
«Горе! Горе! Крокодил Солнце в небе проглотил!»
Наступила темнота,
Не ходи за ворота:
Кто на улицу попал — Заблудился и пропал.
Плачет серый воробей: «Выйди, солнышко, скорей! Нам без солнышка обидно — В поле зёрнышка не видно!»
Плачут зайки На лужайке:
Сбились, бедные, с пути, Им до дому не дойти.
Только раки пучеглазые По земле во мраке лазают, Да в овраге за горою Волки бешеные воют.
Рано-рано Два барана Застучали в ворота:
Тра -та-та и тра-та-та!
«Эй, вы, звери, выходите, Крокодила победите,
Чтобы жадный Крокодил Солнце в небо воротил!»
Но мохнатые боятся:
«Где нам с этаким сражаться! Он и грозен и зубаст,
Он нам солнца не отдаст!»
И бегут они к Медведю в берлогу: «Выходи-ка ты, Медведь, на подмогу. Полно лапу тебе, лодырю, сосать,
Надо солнышко идти выручать!»
Но Медведю воевать неохота: Ходит-ходит он, Медведь, круг болота Он и плачет, Медведь, и ревёт, Медвежат он из болота зовёт:
«Ой, куда вы, толстопятые, сгинули? На кого вы меня, старого, кинули?»
А в болоте Медведица рыщет, Медвежат под корягами ищет: «Куда вы, куда вы пропали? Или в канаву упали?
Или шальные собаки Вас разорвали во мраке?»
И весь день она по лесу бродит, Но нигде медвежат не находит. Только чёрные совы из чащи На неё свои очи таращат.
Тут Зайчиха выходила И Медведю говорила:
«Стыдно старому реветь —
Ты не заяц, а Медведь.
Ты поди-ка, косолапый, Крокодила исцарапай,
Разорви его на части,
Вырви солнышко из пасти.
И когда оно опять Будет на небе сиять,
Малыши твои мохнатые, Медвежата толстопятые,
Сами к дому прибегут: «Здравствуй, дедушка, мы тут!:
И встал Медведь,
Зарычал Медведь,
И к Большой Реке Побежал Медведь.
А в Большой Реке
Крокодил Лежит,
И в зубах его Не огонь горит — Солнце красное, Солнце краденое.
Подошёл Медведь тихонько, Толканул его легонько: «Говорю тебе, злодей, Выплюнь солнышко скорей! А не то, гляди, поймаю, Пополам переломаю, — Будешь ты, невежа, знать Наше солнце воровать!
Ишь, разбойничья порода: Цапнул солнце с небосвода И с набитым животом Завалился под кустом Да и хрюкает спросонья, Словно сытая хавронья. Пропадает целый свет,
А ему и горя нет!»
Но бессовестный смеётся Так, что дерево трясётся: «Если только захочу,
И луну я проглочу!»
Не стерпел Медведь, Заревел Медведь,
И на злого врага
Налетел
Медведь.
Уж он мял его И ломал его: «Подавай сюда Наше солнышко!)
Испугался Крокодил, Завопил, заголосил. А из пасти Из зубастой Солнце вывалилось,
В небо выкатилось!
Побежало по кустам, По берёзовым листам.
Здравствуй, солнце золотое! Здравствуй, небо голубое!
Стали пташки щебетать, За букашками летать.
Стали зайки На лужайке Кувыркаться и скакать.
И глядите: медвежата,
Как весёлые котята,
Прямо к дедушке мохнатому,
Толстопятые, бегут:
«Здравствуй, дедушка, мы тут!»
Рады зайчики и белочки,
Рады мальчики и девочки,
Обнимают и целуют косолапого:
«Ну, спасибо тебе, дедушка, за солнышко!»

Телефон
У меня захконил телефон.
— Кто говорит?
— Слон.
— Откуда?
— От верблюда.
Что вам надо?
— Шоколада.
— Для кого?
— Для сына моего.
— А много ли прислать?
— Да пудов этак пять Или шесть:
Больше ему не съесть.
Он у меня ещё маленький!
А потом позвонил Крокодил
И со слезами просил:
— Мой милый, хороший. Пришли мне калоши,
И мне, и жене, и Тотоше.
— Постой, не тебе ли На прошлой неделе
Я выслал две пары Отличных калош?
— Ах, те, что ты выслал На прошлой неделе,
Мы давно уже съели И ждём не дождёмся,
Когда же ты снова пришлёшь К нашему ужину Дюжину
Новых и сладких калош!

А потом позвонили зайчатки:
— Нельзя ли прислать перчатки?
А потом позвонили мартышки:
— Пришлите, пожалуйста, книжки.

А потом позвонил медведь Да как начал, как начал реветь.
— Погодите, медведь, не ревите, Объясните, чего вы хотите?
Но он только «му» да «му»,
А к чему, почему —
Не пойму!
— Повесьте, пожалуйста, трубку!
А потом позвонили цапли:
— Пришлите, пожалуйста, капли: Мы лягушками нынче объелись, И у нас животы разболелись!
А потом позвонила свинья:
— Нельзя ли прислать соловья? Мы сегодня вдвоём С соловьём Чудесную песню Споём.
— Нет, нет! Соловей Не поёт для свиней!
Позови-ка ты лучше ворону!
И снова медведь:
— О, спасите моржа!
Вчера проглотил он морского ежа!
И такая дребедень Целый день:
Динь-ди-лень,
Динь-ди-лень,
Динь-ди-лень!
То тюлень позвонит, то олень.
А недавно две газели Позвонили и запели:
— Неужели В самом деле Все сгорели Карусели?
— Ах, в уме ли вы, газели? Не сгорели карусели,
И качели уцелели!
Вы б, газели, не галдели,
А на будущей неделе Прискакали бы и сели На качели-карусели!
Но не слушали газели И по-прежнему галдели:
— Неужели В самом деле Все качели Погорели?
Что за глупые газели!
А вчера поутру
Кенгуру:
— Не это ли квартира Мойдодыра?
Я рассердился да как заору:
— Нет! Это чужая квартира!!!
— А где Мойдодыр?
— Не могу вам сказать…
Позвоните по номеру сто двадцать пять.

Я три ночи не спал, Я устал.
Мне бы заснуть, Отдохнуть…
Но только я лёг — Звонок!
— Кто говорит?
— Носорог.
— Что такое?
— Беда! Беда! Бегите скорее сюда!
— В чём дело?
— Спасите!
— Кого?
— Бегемота!
Наш бегемот провалился в болото…
— Провалился в болото?!
-Да!
И ни туда, ни сюда!
О! Если вы не придёте, —
Он утонет, утонет в болоте,
Умрёт, пропадёт Бегемот!!!
— Ладно! Бегу! Бегу!
Если могу, помогу!

Ох, нелёгкая это работа — Из болота тащить бегемота!
ПУТАНИЦА
Замяукали котята: «Надоело нам мяукать! Мы хотим, как поросята, Хрюкать!»
А за ними и утята:
«Не желаем больше крякать! Мы хотим, как лягушата, Квакать!»
Свинки замяукали: Мяу, мяу!
Кошечки захрюкали: Хрю, хрю, хрю!
Уточки заквакали:
Ква, ква, ква!
Курочки закрякали: Кря, кря, кря!
Воробышек прискакал И коровой замычал: Му-у-у!
Прибежал медведь И давай реветь: Ку-ка-ре-ку!
И кукушка на суку:
«Не хочу кричать куку, Я собакою залаю:
Гав, гав, гав!»
Только заинька Был паинька:
Не мяукал И не хрюкал —
Под капустою лежал,
По -заячьи лопотал И зверюшек неразумных Уговаривал:

«Кому велено чирикать —
Не мурлыкайте!
Кому велено мурлыкать —
Не чирикайте!
Не бывать вороне коровою,
Не летать лягушатам под облаком!:
Но весёлые зверята — Поросята, медвежата — Пуще прежнего шалят, Зайца слушать не хотят.
Рыбы по полю гуляют, Жабы по небу летают,

Мыши кошку изловили, В мышеловку посадили.
А лисички Взяли спички,
К морю синему пошли. Море синее зажгли.
Море пламенем горит, Выбежал из моря кит: «Эй, пожарные, бегите! Помогите, помогите!»
Долго, долго крокодил Море синее тушил Пирогами, и блинами, И сушёными грибами.
Прибегали два курчонка, Поливали из бочонка.
Приплывали два ерша, Поливали из ковша.
Прибегали лягушата, Поливали из ушата.
Тушат, тушат — не потушат, Заливают — не зальют.
Тут бабочка прилетала, Крылышками помахала, Стало море потухать —
И потухло.
Вот обрадовались звери! Засмеялись и запели, Ушками захлопали, Ножками затопали.
Гуси начали опять По-гусиному кричать: Га-га-га!
Кошки замурлыкали: Мур-мур-мур!
Птицы зачирикали: Чик-чирик!
Лошади заржали:
И-и-и!
Мухи зажужжали: Ж-ж-ж!
Лягушата квакают: Ква-ква-ква!
А утята крякают: Кря-кря-кря!
Поросята хрюкают: Хрю-хрю-хрю!
Мурочку баюкают Милую мою:
Баюшки-баю!
Баюшки-баю!
КРОКОДИЛ
(СТАРАЯ-ПРЕСТАРАЯ СКАЗКА)
Часть первая
Жил да был Крокодил.
Он по улицам ходил,
Папиросы курил,
По-турецки говорил, — Крокодил, Крокодил Крокодилович!

А за ним-то народ И поёт и орёт:
— Вот урод так урод!
Что за нос, что за рот!
И откуда такое чудовище?

Гимназисты за ним, Трубочисты за ним,
И толкают его,
Обижают его;
И какой-то малыш Показал ему шиш,
И какой-то барбос Укусил его в нос, — Нехороший барбос, невоспитанный.

Оглянулся Крокодил И барбоса проглотил. Проглотил его вместе с ошейником.

Рассердился народ,
И зовёт и орёт:
— Эй, держите его,
Да вяжите его,
Да ведите скорее в полицию!
Он вбегает в трамвай.
Все кричат: — Ай-ай-ай!
И бегом,
Кувырком,
По домам,
По углам:
— Помогите! Спасите! Помилуйте!

Подбежал городовой:
— Что за шум? Что за вой?
Как ты смеешь тут ходить, По-турецки говорить? Крокодилам тут гулять воспрещается.

Усмехнулся Крокодил И беднягу проглотил, Проглотил с сапогами и шашкою.

Он боец,
Молодец,
Он герой:
Он без няни гуляет по улицам.

Он сказал:
— Ты, злодей,
Пожираешь людей.
Так за это мой меч —
Твою голову с плеч! —
И взмахнул своей саблей игрушечной.

Все от страха дрожат,
Все от страха визжат.
Лишь один
Гражданин
Не визжал,
Не дрожал
Это доблестный Ваня Васильчиков.

И сказал Крокодил:
— Ты меня победил!
Не губи меня, Ваня Васильчиков! Пожалей ты моих крокодильчиков! Крокодильчики в Ниле плескаются, Со слезами меня дожидаются. Отпусти меня к деточкам, Ванечка, Я за то подарю тебе пряничка.

Отвечал ему Ваня Васильчиков:
— Хоть и жаль мне твоих крокодильчиков, Но тебя, кровожадную гадину,
Я сейчас изрублю, как говядину.
Мне, обжора, жалеть тебя нечего:
Много мяса ты съел человечьего.

И сказал Крокодил:
— Всё, что я проглотил,
Я обратно отдам тебе с радостью!

И вот живой Городовой
Явился вмиг перед толпой: Утроба Крокодила Ему не повредила.

И Дружок В один прыжок Из пасти Крокодила Скок!
Ну от радости плясать, Щёки Ванины лизать.

Трубы затрубили,
Пушки запалили!
Очень рад Петроград —
Все ликуют и танцуют,
Ваню милого целуют,
И из каждого двора Слышно громкое «ура».
Вся столица украсилась флагами.

Спаситель Петрограда От яростного гада,
Да здравствует Ваня Васильчиков!

И дать ему в награду Сто фунтов винограду, Сто фунтов мармеладу, Сто фунтов шоколаду И тысячу порций мороженого!

А яростного гада Долой из Петрограда:
Пусть едет к своим крокодильчикам!

Он вскочил в аэроплан, Полетел, как ураган,
И ни разу назад не оглядывался, И домчался стрелой До сторонки родной,
На которой написано: «Африка».

Прыгнул в Нил Крокодил,
Прямо в ил Угодил,
Где жила его жена Крокодилица, Его детушек кормилица-поилица.
Часть вторая
Говорит ему печальная жена:
— Я с детишками намучилась одна:
То Кокошенька Лелёшеньку разит.
То Лелёшенька Кокошеньку тузит.
А Тотошенька сегодня нашалил:
Выпил целую бутылочку чернил.
На колени я поставила его И без сладкого оставила его.
У Кокошеньки всю ночь был сильный жар: Проглотил он по ошибке самовар, —
Да спасибо, наш аптекарь Бегемот Положил ему лягушку на живот.
Опечалился несчастный Крокодил И слезу себе на брюхо уронил:
— Как же мы без самовара будем жить? Как же чай без самовара будем пить?
Но тут распахнулися двери,
В дверях показалися звери:
Гиены, удавы, слоны,
И страусы, и кабаны,
И Слониха-Щеголиха,
Стопудовая купчиха,
И Жираф —
Важный граф,
Вышиною с телеграф, —
Всё приятели-друзья,
Всё родня и кумовья.
Ну соседа обнимать,
Ну соседа целовать:
— Подавай-ка нам подарочки заморские!
Отвечает Крокодил: — Никого я не забыл, И для каждого из вас Я подарочки припас! Льву —
Халву.
Мартышке — Коврижки,
Орлу —
Пастилу,
Бегемотику — Книжки,
Буйволу — удочку, Страусу — дудочку, Слонихе — конфет,
А слону — пистолет
Только Тотошеньке, Только Кокошеньке Не подарил Крокодил Ничегошеньки.
Плачут Тотоша с Кокошей: — Папочка, ты нехороший: Даже для глупой Овцы Есть у тебя леденцы.
Мы же тебе не чужие,
Мы твои дети родные.
Так отчего, отчего Ты нам не привёз ничего?

Улыбнулся, засмеялся Крокодил:
— Нет, проказники, я вас не позабыл: Вот вам ёлочка душистая, зелёная,
Из далёкой из России привезённая, Вся чудесными увешана игрушками, Золочёными орешками, хлопушками. То-то свечки мы на ёлочке зажжём, То-то песенки мы ёлочке споём: «Человечьим ты служила малышам, Послужи теперь и нам, и нам, и нам!»

Как услышали про ёлочку слоны, Ягуары, павианы, кабаны.
Тотчас за руки На радостях взялись И вкруг ёлочки Вприсядку понеслись.
Не беда, что, расплясавшись, Бегемот Повалил на Крокодилицу комод,
И с разбегу круторогий Носорог Рогом, рогом зацепился за порог.
Ах, как весело, как весело Шакал На гитаре плясовую заиграл!
Даже бабочки упёрлися в бока,
С комарами заплясали трепака. Пляшут чижики и зайчики в лесах, Пляшут раки, пляшут окуни в морях, Пляшут в поле червячки и паучки, Пляшут божии коровки и жучки.
Вдруг забили барабаны,
Прибежали обезьяны:
— Трам-там-там! Трам-там-там!
Едет к нам Гиппопотам.
— К нам —
Гиппопотам?!
— Сам —
Гиппопотам?!
— Там —
Гиппопотам?!
Ах, какое поднялось рычанье. Верещанье, и блеянье, и мычанье:
— Шутка ли, ведь сам Гиппопотам Жаловать сюда изволит к нам!
Крокодилица скорее убежала И Кокошу и Тотошу причесала.
А взволнованный, дрожащий Крокодил От волнения салфетку проглотил.
А Жираф,
Хоть и граф,
Взгромоздился на шкаф.
И оттуда На верблюда
Вся посыпалась посуда!
А змеи-Лакеи
Надели ливреи,
Шуршат по аллее,
Спешат поскорее Встречать молодого царя!
И Крокодил на пороге Целует у гостя ноги:
— Скажи, повелитель, какая звезда Тебе указала дорогу сюда?
И говорит ему царь: — Мне вчера донесли обезьяны, Что ты ездил в далёкие страны,
Где растут на деревьях игрушки И сыплются с неба ватрушки,
Вот и пришёл я сюда о чудесных игрушках послушать И небесных ватрушек покушать.
И говорит Крокодил:
— Пожалуйте, ваше величество!
Кокоша, поставь самовар!
Тотоша, зажги электричество!
И говорит Гоппопотам:
— О Крокодил, поведай нам, Что видел ты в чужом краю, А я покуда подремлю.
И встал печальный Крокодил И медленно заговорил:
— Узнайте, милые друзья, Потрясена душа моя.
Я столько горя видел там,
Что даже ты, Гиппопотам,
И то завыл бы, как щенок, Когда б его увидеть мог.
Там наши братья, как в аду,
В Зоологическом саду.
О, этот сад, ужасный сад!
Его забыть я был бы рад,
Там под бичами сторожей Немало мучится зверей,
Они стенают, и зовут,
И цепи тяжкие грызут,
Но им не вырваться сюда Из тесных клеток никогда.
Там слон — забава для детей, Игрушка глупых малышей.
Там человечья мелюзга Оленю теребит рога И буйволу щекочет нос,
Как будто буйвол — это пёс.
Вы помните, меж нами жил Один весёлый крокодил…
Он мой племянник. Я его Любил, как сына своего.
Он был проказник, и плясун,
И озорник,и хохотун,
А ныне там передо мной, Измученный, полуживой,
В лохани грязной он лежал И, умирая, мне сказал:
«Не проклинаю палачей,
Ни их цепей, ни их бичей,
Но вам, предатели друзья, Проклятье посылаю я.
Вы так могучи, так сильны, Удавы, буйволы, слоны,
Мы каждый день и каждый час Из наших тюрем звали вас И ждали, верили, что вот Освобождение придёт,
Что вы нахлынете сюда,
Чтобы разрушить навсегда
Людские, злые города,
Где ваши братья и сыны В неволе жить обречены!» — Сказал и умер.
Я стоял
И клятвы страшные давал Злодеям людям отомстить И всех зверей освободить. Вставай же, сонное зверьё! Покинь же логово своё! Вонзи в жестокого врага Клыки, и когти, и рога!
Там есть один среди людей — Сильнее всех богатырей!
Он страшно грозен, страшно лют, Его Васильчиков зовут,
И я за голову его Не пожалел бы ничего!

Ощетинились зверюги и, оскалившись, кричат:
— Так веди нас за собою на проклятый Зоосад,
Где в неволе наши братья за решётками сидят!
Мы решётки поломаем, мы оковы разобьём,
И несчастных наших братьев из неволи мы спасём. А злодеев забодаем, искусаем, загрызём!
Через болота и пески Идут звериные полки,
Их воевода впереди, Скрестивши руки на груди Они идут на Петроград, Они сожрать его хотят,
И всех людей,
И всех детей Они без жалости съедят.
О бедный, бедный Петроград!
Часть третья
Милая девочка Лялечка!
С куклой гуляла она И на Таврической улице Вдруг увидала Слона.
Боже, какое страшилище!
Ляля бежит и кричит.
Глядь, перед ней из-под мостика Высунул голову Кит.
Лялечка плачет и пятится, Лялечка маму зовёт…
А в подворотне на лавочке Страшный сидит Бегемот.
Змеи, шакалы и буйволы Всюду шипят и рычат. Бедная, бедная Аялечка! Беги без оглядки назад!
Аялечка лезет на дерево, Куклу прижала к груди. Бедная, бедная Аялечка! Что это там впереди?
Гадкое чучело-чудище Скалит клыкастую пасть, Тянется, тянется к Лялечке, Аялечку хочет украсть.
Аялечка прыгнула с дерева, Чудище прыгнуло к ней, Сцапало бедную Лялечку И убежало скорей.
А на Таврической улице Мамочка Аялечку ждёт:
— Где моя милая Аялечка? Что же она не идёт?
Дикая Горилла Лялю утащила И по тротуару Побежала вскачь.
Выше, выше, выше Вот она на крыше,
На седьмом этаже Прыгает, как мяч.
На трубу вспорхнула, Сажи зачерпнула, Вымазала Лялю, Села на карниз.
Села, задремала, Лялю покачала И с ужасным криком Кинулася вниз.
Закрывайте окна, закрывайте двери, Полезайте поскорее под кровать, Потому что злые, яростные звери Вас хотят на части, на части разорвать!
Кто, дрожа от страха, спрятался в чулане, Кто в собачьей будке, кто на чердаке… Папа схоронился в старом чемодане, Дядя под диваном, тётя в сундуке.
Где найдётся такой Богатырь удалой.
Что побьёт Крокодилово полчище?
Кто из лютых когтей Разъярённых зверей Нашу бедную Аялечку вызволит?
Где же вы, удальцы.
Молодцы — храбрецы ?
Что же вы, словно трусы, попрятались?
Выходите скорей,
Прогоните зверей,
Защитите несчастную Лялечку!
Все сидят и молчат,
И, как зайцы, дрожат,
И на улицу носа не высунут!
Лишь один гражданин Не бежит, не дрожит —
Это доблестный Ваня Васильчиков.
Он ни львов, ни слонов,
Ни лихих кабанов Не боится, конечно, ни капельки!
Они рычат, они визжат,
Они сгубить его хотят,
Но Ваня смело к ним идёт И пистолетик достаёт.
Пиф-паф! — и яростный Шакал Быстрее лани ускакал.
Пиф-паф! — и Буйвол наутёк, За ним в испуге Носорог.
Пиф-паф! — и сам Гиппопотам Бежит за ними по пятам.
И скоро дикая орда Вдали исчезла без следа.
И счастлив Ваня, что пред ним Враги рассеялись, как дым.
Он победитель! Он герой!
Он снова спас свой край родной.
И вновь из каждого двора К нему доносится «ура».
И вновь весёлый Петроград Ему подносит шоколад.
Но где же Ляля? Аяли нет! От девочки пропал и след!
Что, если жадный Крокодил Её схватил и проглотил?
Кинулся Ваня за злыми зверями:
— Звери, отдайте мне Аялю назад! Бешено звери сверкают глазами, Аялю отдать не хотят.
— Как же ты смеешь, — вскричала Тигрица, К нам приходить за сестрою твоей,
Если моя дорогая сестрица В клетке томится у вас, у людей!
Нет, ты разбей эти гадкие клетки,
Где на потеху двуногих ребят Наши родные мохнатые детки,
Словно в тюрьме, за решёткой сидят!
В каждом зверинце железные двери Ты распахни для пленённых зверей, Чтобы оттуда несчастные звери Выйти на волю могли поскорей!
Если любимые наши ребята К нам возвратятся в родную семью, Если из плена вернутся тигрята, Аьвята с лисятами и медвежата — Мы отдадим тебе Лялю твою.
— Веди нас, Ваня, на врага, Нам не страшны его рога!
И грянул бой! Война! Война! И вот уж Аяля спасена.

И вскричал Ванюша:
— Радуйтеся, звери! Вашему народу Я даю свободу,
Свободу я даю!
Я клетки поломаю,
Я цепи разбросаю, Железные решётки Навеки разобью!
Живите в Петрограде, В уюте и прохладе,
Но только, бога ради, Не ешьте никого:
Ни пташки, ни котёнка, Ни малого ребёнка,
Ни Лялечкиной мамы, Ни папы моего!
Да будет пища ваша — Лишь чай, да простокваша, Да гречневая каша И больше ничего.
(Тут голос раздался Кокоши:
— А можно мне кушать калоши? Но Ваня ответил: — Ни-ни, Боже тебя сохрани.)
— Ходите по бульварам, По лавкам и базарам, Гуляйте где хотите, Никто вам не мешай!
Живите вместе с нами, И будемте друзьями: Довольно мы сражались И крови пролили!
Мы ружья поломаем, Мы пули закопаем,
А вы себе спилите Копыта и рога!
Быки и носороги,
Слоны и осьминоги, Обнимемте друг друга, Пойдёмте танцевать!

И наступила тогда благодать: Некого больше лягать и бодать.
Смело навстречу иди Носорогу — Он и букашке уступит дорогу.
Вежлив и кроток теперь Носорог: Где его прежний пугающий рог?
Вон по бульвару гуляет Тигрица — Аяля ни капли её не боится:
Что же бояться, когда у зверей Нету теперь ни рогов, ни когтей!
Ваня верхом на Пантеру садится И, торжествуя, по улице мчится.
Или возьмёт оседлает Орла И в поднебесье летит, как стрела.
Звери Ванюшку так ласково любят, Звери балуют его и голубят.
Волки Ванюше пекут пироги, Кролики чистят ему сапоги.
По вечерам быстроглазая Серна Ване и Ляле читает Жюль Верна.
А по ночам молодой Бегемот Им колыбельные песни поёт.
Вон вкруг Медведя столпилися детки Каждому Мишка даёт по конфетке.
Вон, погляди, по Неве по реке Волк и Ягнёнок плывут в челноке.
Счастливы люди, и звери, и гады, Рады верблюды, и буйволы рады.
Нынче с визитом ко мне приходил — Кто бы вы думали? — сам Крокодил.
Я усадил старика на диванчик,
Дал ему сладкого чаю стаканчик.
Вдруг неожиданно Ваня вбежал И, как родного, его целовал.
Вот и каникулы! Славная ёлка Будет сегодня у серого Волка.
Много там будет весёлых гостей. Едемте, дети, туда поскорей!
Цыплёнок
Жил на свете цыплёнок. Он был маленький. Вот такой:
Но он думал, что он очень большой, и важно задирал голову. Вот так:
И была у него мама. Мама его очень любила. Мама была вот такая:
Мама кормила его червяками. И были эти червяки вот такие:
Как-то раз налетел на маму Черный Кот и погнал её прочь со двора. И был Чёрный Кот вот такой:
Цыплёнок остался у забора один. Вдруг он видит: взлетел на забор красивый большой петух, вытянул шею вот так:
И во всё горло закричал: «Кукареку!» И важно посмотрел по сторонам: «Я ли не удалец? Я ли не молодец?»
Цыплёнку это очень понравилось. Он тоже вытянул шею. Вот так:
И что было силы запищал: «Пи-пи-пи-пи! Я тоже удалец! Я тоже молодец!» Но споткнулся и шлёпнулся в лужу. Вот так:
В луже сидела лягушка. Она увидела его и засмеялась. «Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Далеко тебе до петуха!» А была лягушка вот такая:
Тут к цыплёнку подбежала мама. Она пожалела и приласкала его. Вот так:
Так и не так
— Митя, — сказала Мура, — нарисуй мне, пожалуйста, кошку и мышку.
— Кошку и мышку? — сказал Митя. — Отлично! Нарисую тебе кошку и мышку.
— Ах, какой ты, Митя, смешной, — сказала Мура. — Разве может мышка кошку сцапать! Ведь мышка маленькая, а кошка большая. Пожалуйста, нарисуй мне другую картинку, получше.
— Неужели я ошибся? — сказал Митя.
И нарисовал вот такую картинку:
— Теперь хорошо, — сказала Мура. — Всё на своём месте, где надо. А сейчас нарисуй мне, пожалуйста, лодочку и маленький домик.
— Ладно, — сказал Митя и нарисовал вот такую картинку:
Мура засмеялась и сказала:
— Ты опять нарисовал чепуху! Ну подумай сам: разве может домик стоять на воде, а кораблик плавать по земле?
— Верно, верно, — сказал Митя. — Как это я раньше не подумал! Кораблик надо в речку, а домик на горку!
И он нарисовал вот такую картинку:
— Видишь, — сказала Мура, — какая отличная вышла картинка! Всё на своём месте, как надо. А теперь нарисуй мне, пожалуйста, кроватку и девочку Люшеньку.
— Ладно, — сказал Митя. — Вот тебе кроватка и вот тебе Лю-шенька.
— Ах, Митя, какой ты ужасный! Ты испортил, ты испортил всю картинку! Где это ты видел, чтобы дети клали башмаки на подушку, а сами ложились бы спать под кровать?
— Ай-ай-ай, — вскричал Митя. — Какой я рассеянный! Рассеянный с Бассейной!
И он нарисовал вот такую картинку:
— Прекрасная картинка! — воскликнула Мура. — Люше так хорошо на кровати, а башмакам и под кроватью неплохо! Теперь, пожалуйста, нарисуй самолёт, высоко-высоко, а внизу, на земле, мотоцикл.
— С удовольствием! — сказал Митя. — Люблю рисовать самолеты. И мотоциклы люблю!
Митя взял карандаш и нарисовал вот такую картинку:
Мура глянула на неё и даже руками всплеснула:
— Нет, ты сегодня совсем невозможный! Где же ты видел, чтобы мотоциклы летали по воздуху, а самолёты катались по улицам!
Митя засмеялся и нарисовал вот такую картинку:
Мура очень похвалила её, потом достала чистый листочек бумаги и положила на столе перед Митей.
— Теперь напоследок, — сказала она, — нарисуй мне, пожалуйста, лошадку и нашего Бобу.
— Это я могу! — сказал Митя. — Нарисую тебе и лошадку и Бобу.
Он взял карандаш и нарисовал вот такую картинку:
— Фу, Митя! — закричала Мура. — Ты опять нарисовал чепуху! Разве лошадь может кататься на Бобе?
— В самом деле! — сказал Митя и хотел нарисовать всё как следует, но его позвали к телефону.
Остался чистый листок бумаги. Мура взяла карандаш и сама нарисовала и лошадку и Бобу. Нарисовала как следует, правильно. И ей очень хотелось бы, чтобы те мальчики и девочки, которые будут читать эту книжку, тоже нарисовали бы и лошадку и Бобу, чтобы Митя видел, как нужно рисовать.
Приключения Бибигона
Бибигон и Брундуляк
Я живу на даче в Переделкине. Это недалеко от Москвы. Вместе со мною живёт крохотный лилипут, мальчик с пальчик, которого зовут Бибигон. Откуда он пришёл, я не знаю. Он говорит, что свалился с Луны. И я, и мои внучки Тата и Аена — мы все очень любим его. Да и как же, скажите, его не любить!
Тоненький он,
Словно прутик,
Маленький он Лилипутик.
Ростом бедняга не выше Вот этакой маленькой мыши.
И каждая может ворона Шутя погубить Бибигона.
А он, поглядите, какой боевой: Бесстрашно и дерзко бросается в бой.
Со всеми, со всеми Готов он сразиться И никогда Никого Не боится.
Он весел и ловок,
Он мал, да удал,
Другого Такого
Я век не видал.
Глядите: он скачет верхом на утёнке С моим молодым петухом вперегонки.
И вдруг перед ним его бешеный враг, Огромный и грозный индюк Брундуляк.
И крикнул индюк:
— Брундулю! Брундулю!
Сейчас я тебя загублю, задавлю!
И всем показалось, Что в эту минуту Смертельная гибель Грозит лилипуту.
Но он закричал индюку На скаку:
— Сейчас отсеку Твою злую башку!
И, шпагой взмахнувши своей боевою, На индюка он помчался стрелою.
И чудо свершилось: огромный индюк, Как мокрая курица, съёжился вдруг.
Попятился к лесу,
За пень зацепился И вниз головою В канаву свалился.
И все закричали:
— Да здравствует он,
Могучий и храбрый Боец Бибигон!
Но прошло всего несколько дней, и Брундуляк снова появился у нас во дворе — надутый, сердитый и злой. Страшно было глядеть на него. Он такой огромный и сильный. Неужели он убьёт Бибигона?
Увидев его, Бибигон быстро вскарабкался ко мне на плечо и
сказал:
— Вон погляди: стоит индюк И смотрит яростно вокруг.
Но ты не верь своим глазам —
Он не индюк. На землю к нам Сюда спустился он тайком И притворился индюком.
Он злой колдун, он чародей!
Он может превращать людей В мышей, в лягушек, в пауков,
И в ящериц, и в червяков!
— Нет, — сказал я. — Он совсем не колдун. Он самый обыкновенный индюк!
Бибигон покачал головой:
— Нет, он колдун! Подобно мне,
И он родился на Луне.
Да, на Луне, и много лет За мною рыщет он вослед.
И хочет превратить меня В букашку или в муравья.
Но нет, коварный Брундуляк!
Со мной не справишься никак!
Я шпагой доблестной моей Всех заколдованных людей От злой погибели спасу И голову тебе снесу!
Вот какой он добрый и бесстрашный — маленький мой Бибигон!
Приключение второе
Бибигон и калоша
Но если б вы знали, какой он сорванец и проказник!
Увидел сегодня калошу мою И потащил её прямо к ручью. И прыгнул в неё, и поёт: «Вперёд, моя лодка, вперёд!»
А того не заметил герой,
Что калоша была с дырой: Только пустился он в путь, Как уже начал тонуть.
Кричит он, и плачет, и стонет, А калоша всё тонет и тонет.
Холодный и бледный Лежит он на дне.
Его треуголка Плывёт по волне.
Но кто это хрюкает там у ручья? Это любимая наша свинья! Схватила она человечка И к нам принесла на крылечко.
И внучки мои чуть с ума не сошли, Когда беглеца увидали вдали:
— Это он, это он, Бибигон!
Целуют его и ласкают его,
Как будто родного сынка своего, И, уложив на кровать, Начинают ему напевать:
«Баюшки-бай, Бибигон! Спи-засыпай, Бибигон!»
А он как ни в чём не бывало Вдруг сбросил с себя одеяло И, лихо вскочив на комод,
Хвастливую песню поёт:
«Я знаменитый капитан,
И мне не страшен ураган!
Вчера я был в Австралии,
Потом поехал далее И возле мыса Барнаул Убил четырнадцать акул!»
Что поделаешь с таким хвастунишкой! Я хотел сказать ему, что хвастаться стыдно, но он в ту же минуту умчался во двор — к новым приключениям и шалостям.
Приключение третье
Бибигон и паук
Ни минуты не посидит он на месте, — То побежит за петухом И сядет на него верхом.
То с лягушатами в саду Весь день играет в чехарду.
То сбегает на огород,
Гороху мелкого нарвёт
И ну стрелять исподтишка В громаднейшего паука.
Паук молчал, паук терпел,
Но наконец рассвирепел,
И вот под самый потолок Он Бибигона уволок.
И паутиною своей Так обмотал его, злодей,
Что тот на ниточке повис,
Как муха, головою вниз.
Кричит И рвётся Бибигон,
И в паутине Бьётся он.
И прямо в миску с молоком Летит оттуда кувырком.
Беда! Беда! Спасенья нет! Погибнет он во цвете лет!
Но тут из тёмного угла Большая жаба подползла
И лапу Подала ему, Как будто Брату своему.
И засмеялся Бибигон,
И в тот же миг Умчался он
А после ужина ушёл Играть с мышатами в футбол
И, воротившись на заре, Заснул в собачьей конуре.
В соседний двор на сеновал И там весь вечер танцевал
С какой-то крысою седой И воробьихой молодой.
Приключение четвёртое
Бибигон и ворона
Однажды Бибигон увидел, что злая ворона поймала молодого гусёнка и хочет унести к себе в гнездо. Он схватил камень и бросил в ворону. Ворона испугалась, кинула гусёнка и улетела. Гусёнок остался жив.
Но прошло три дня —
И спустилася ворона С вышины,
И схватила Бибигона За штаны.
Он без бою не сдаётся,
Бибигон!
И брыкается, и рвётся Бибигон!
Но из чёрного Вороньего Гнезда Не уйдёт он,
Не спасётся Никогда.
А в гнезде —
Гляди, какие Безобразные и злые Восемнадцать воронят,
Как разбойники лихие,
Погубить его хотят.
Восемнадцать воронят На несчастного глядят, Ухмыляются, а сами Знай долбят его носами!
И вдруг раздался Громкий крик:
— Ага, попался, Озорник!
То злобный голос Брундуляка. И рад, и счастлив Брундуляк: — Теперь-то, глупый забияка, Уж не спасёшься ты никак!
Но в эту самую минуту Взбежала Лена на порог И прямо в руки лилипуту Какой-то бросила цветок.
То — лилия!
— Спасибо Лене За этот дивный парашют! — И прямо к Лене на колени Отважно прыгнул лилипут.
Но сейчас же соскочил с её колен и как ни в чём не бывало умчался со двора к своим друзьям. А друзей у него много везде — и в поле, и на болоте, и в лесу, и в саду. Все любят смельчака Би-бигона: ёжики, кролики, сороки, лягушки.
Вчера две маленькие белки Весь день играли с ним в горелки И танцевали без конца На именинах у скворца.
А нынче он, как будто в танке,
Промчался по двору в жестянке И бросился в неравный бой С моею курицей рябой.
А что же Брундуляк? Брундуляк затевает недоброе. Он стоит тут же, неподалёку, под деревом и думает, как бы погубить Биби-гона. Должно быть, он и в самом деле злой колдун.
— Да, да! Он колдун! Он волшебник! — говорит Бибигон и указывает на лохматого пса, пробегавшего в эту минуту по улице:
— Вон погляди: бежит Барбос. Ты думаешь, что это пёс? Нет, это — старый Агафон, Ваш деревенский почтальон.
Ещё недавно в каждый дом С газетою или с письмом Он приходил, но как-то раз Колдун сказал: «Кара-бараз>
И вдруг — о чудо! — в тот же миг Барбосом сделался старик.
— Бедняжка Агафон, — говорю я со вздохом. — Я хорошо его помню. У него были такие большие усы!
А Бибигон сидит у меня на плече и указывает на соседнюю да-
— Вон погляди, стоит Федот И жабу гонит от ворот,
А между тем ещё весной Она была его женой.
— Но почему же ты не боишься злодея? — спрашивают Биби-гона мои внучки. — Ведь он может заколдовать и тебя.
— А потому я не боюсь, что я смелый! — отвечает Бибигон и смеётся. — Смелому никакие колдуны не страшны!..
Приключение пятое
Бибигон и пчела
— Да, да, я бесстрашный, я храбрый, — повторяет Бибигон с гордым видом. А потом взмахивает саблей и, вскочив на утёнка, поёт:
— Я знаменитый капитан!
И мне не страшен ураган!
И мчится к болоту и требует, чтобы, увидев его, все лягушата кричали «ура».
Конечно, это не нравится мне. Я терпеть не могу хвастунов. Но как мне объяснить ему, что хвастаться стыдно? Впрочем, на днях случилось такое событие, которое должно хорошо проучить хвастунишку:
Сидел у меня на столе Бибигон, И силой и храбростью хвастался
— Ну мне ли Могучих Бояться зверей!
Я всякого зверя Сильней и храбрей!
Дрожит предо мной Косолапый медведь.
Куда же медведю Меня одолеть!
Ещё не родился Такой крокодил,
Который бы в битве Меня победил!
Вот этой рукою Свирепому льву Косматую голову Я оторву!
Но тут прилетела Мохнатая пчёлка…
— Спасите! — вскричал он. — Беда! Караул! —
И от неё,
Как от лютого волка,
В чернильницу
Весь с головою нырнул.
Спасибо, старуха Федосья Схватила его за волосья.
Был бы бедняге капут — Прощай навсегда, лилипут!
Но если б вы знали,
Какой безобразный. Дрожащий, и мокрый,
И жалкий, и грязный, Всклокоченный, еле живой, Предстал он тогда предо мной!
Мы схватили его И бегом на квартиру К самому старику Мойдодыру.
Целый день Мойдодыр его чистил и мыл, Но не смыл он, не смыл этих чёрных чернил!
Впрочем, внучки мои не горюют, Бибигона, как прежде, целуют.
— Ну что ж, — говорят, — ничего! Мы и чёрного любим его!
И нам он, пожалуй, дороже Теперь, когда он чернокожий,
На милого негра похожий.

Да и он не унывает,
На крылечко выбегает И толкует детворе,
Что гуляет во дворе:
— По Кавказу я скитался,
В Чёрном море искупался,
Море Чёрное — черно,
Всё чернилами полно!
Искупался я — и разом Стал, как уголь, черномазым,
Так что даже на Луне Позавидовали мне.
— Почему ты говоришь о Луне, Бибигон? — спросили у него Тата и Лена.
— Потому что Луна — моя родина.
Внучки засмеялись:
— Что за вздор!
Он посмотрел на них и гордо сказал:
— Да, я родился на Луне,
Сюда свалился я во сне.
Меня на родине зовут Граф Бибигон де Лилипут.
О, если б мог вернуться я В мои родимые края!
— А зачем тебе лететь на Луну? — спросили у него Тата и Лена.
Он долго молчал, а потом указал на Луну и вздохнул:
— Там, на Ауне, моя сестра! Она прекрасна и добра.
Какое счастье было мне Резвиться с нею на Ауне!
Там у неё чудесный сад,
Где звёзды, словно виноград, Такими гроздьями висят,
Что поневоле на ходу Нет-нет да и сорвёшь звезду. -; О, если б мог я поскорей На небеса вернуться к ней, И с ней по Млечному Пути,Я Как будто по полю, пойти,
И погулять в её саду,
Срывая звёзды на ходу,
И, взявшись за руки, вдвоём Слететь на Землю, в этот дом, К вам, в Переделкино, сюда, И здесь остаться навсегда!
— Неужели это правда? — воскликнул я. — Неужели у тебя там, на Ауне, осталась родная сестра?
Он вздохнул ещё печальнее и тихо сказал:
— Моя родная Цинцинела Сидит и плачет на Луне.
Уже давно она хотела На Землю прилететь ко мне.
Но стережёт её ужасный И отвратительный дракон.
И пленницы своей несчастной На Землю не отпустит он.
Но час придёт: рукою смелой Врагу я голову снесу!
Мою родную Цинцинелу Я от чудовища спасу.
Приключение шестое
Чудесный полёт
Признаться, я не поверил ему и даже посмеялся над ним. Но прошло несколько дней, и вот недавно, седьмого июня, с Бибиго-ном случилось такое событие:
Сидел Бибигон Под большим лопухом И спорил о чём-то С моим петухом.
Как вдруг Залетела
В наш сад стрекоза И мигом попалась Ему на глаза.
И он закричал: — Это мой самолёт!
Сейчас я отправлюсь в большой перелёт.
Из Африки Я полечу в Парагваю,
Потом на любимой Луне побываю.
Три чуда Оттуда
Я вам привезу! —
И он на лету оседлал стрекозу!
Глядите! Глядите!
Летит он над ёлкой И весело машет своей треуголкой!
— Прощайте, — кричит он, —
В открытом бою Я злого дракона,
Как муху, убью!
И мы закричали:
— Куда ты? Постой! Но нам только эхо Ответило «ой!».
И нет Бибигона!
Пропал он, исчез!
Как будто растаял Средь синих небес!
И домик его остаётся пустой — Игрушечный домик, уютный такой, — Который своими руками Ему мастерили мы сами:
С игрушечной ванной, с картонной плитой… Неужто навеки он будет пустой?
Теперь в этом домике кукла Аглая,
Но кукла Аглая — она не живая!
Она не живая, в ней сердце не бьётся,
Она не поёт, не шалит, не смеётся!
А наш Бибигоша, хоть он озорной,
Но он — человечек, живой он, живой.
И в небо глядят безутешные внучки,
И, за слезою роняя слезу,
Всё ждут, не увидят ли там, возле тучки, Летящую к ним стрекозу.
И встала Луна над кустами сирени,
И Тата печально шепнула Елене:
— Взгляни-ка, иль это мерещится мне? Как будто он там, на Луне!
— Он там, на Луне! Он туда возвратился И с нашей Землёю навеки простился! —
И долго бедняжки стоят у крыльца И смотрят, и смотрят в бинокли,
И катятся слёзы у них без конца,
От слёз их бинокли промокли.
Вдруг видят — Полосатая Кибиточка Катит.
В кибиточке рогатая Улиточка сидит.
Везут её проворные Усатые жуки И чёрные-пречёрные Ночные мотыльки.
Кузнечики зелёные Идут за нею в ряд И в трубы золочёные Без умолку трубят.
Катйт-катйт
Кибиточка,
И прямо на крыльцо Весёлая улиточка Бросает письмецо.
В тревоге и в печали К письму мы подбежали И начали читать.
Когда же прочитали, Забыли все печали И стали хохотать.
Всего четыре строчки На липовом листочке Нам пишет Бибигон:
«Вчера за чёрной тучею Моей рукой могучею Сражён и побеждён Дракон Караккакон! Отпраздновать победу Я к вам приеду в среду, Примите мой поклон! Ваш верный
БИБИГОН».
И счастливы внучки:
— Мы будем опять
Его умывать, одевать, баловать!
Он жив и здоров,
Он вернётся сюда,
И мы не расстанемся с ним никогда!
Желанного гостя мы радостно ждём! И моем, и чистим игрушечный дом.
В игрушечном доме — покой и уют. Как весело тут заживёт лилипут.
Старуха Федосья из белой муки Ему, Бибигону, печёт пирожки.
А Тата и Лена взялись за иголку И новую сшили ему треуголку.
— Только скорее вернулся бы он, Маленький наш Бибигон!
Из разноцветных своих лоскутков, Оранжевых, синих и красных,
Немало они ему сшили обнов — Нарядных жилетов, красивых штанов, Плащей и камзолов атласных!
О, только б вернулся сюда Бибигон! Каким разоденется щёголем он!
Но он не вернулся,
И нет Бибигона!
Быть может,
Его проглотила ворона?
А может быть, он Захлебнулся в воде,
В каком-нибудь озере Или пруде?
Быть может, за дерево Он зацепился,
Упал с самолёта И насмерть разбился?
Но вот как-то раз Мы стоим под дождём И ждём Бибигона,
И ждём его, ждём…
Глядь, а он на одуванчике, Как на маленьком диванчике, Развалился и сидит И с каким-то незнакомым Длинноногим насекомым Разговаривает.
От радости внучки мои завизжали И вперегонки к нему побежали:
— Где же ты был-пропадал?
С кем ты в пути воевал?
Скажи, отчего ты такой Бледный, усталый, худой?
Может быть, ты нездоров?
Не позвать ли к тебе докторов?
И долго они цеАовали его, Ласкали его, согревали его,
А потом прошептали несмело: — Но где же твоя Цинцинела?
— Моя Цинцинела! — сказал Бибигон, И, тяжко вздыхая, нахмурился он. — Она прилетела сегодня со мной,
Но спряталась, бедная, в чаще лесной, И рада бы встретиться с вами она,
Да злого боится она колдуна:
Жесток и коварен седой чародей,
И горькое горе готовит он ей.
Но нет, не поможет ему колдовство.
Я, словно гроза, налечу на него,
И над лукавой его головой Опять засверкает мой меч боевой!
И вновь Бибигон улыбнулся устало… Но молния вдруг в облаках заблистала.
Скорее домой!
Мы бежим под дождём И Бибигона С собою несём!
Ну вот мы и дома!
И мёдом, и чаем Усталого путника Мы угощаем!
И он засмеялся:
— Я рад,
Что к вам воротился назад: Милую вашу семью Я как родную люблю.
Но сейчас я смертельно устал, С лютым недругом я воевал, И мне бы хотелось чуть-чуть Тут у окна отдохнуть.
Уж очень он зол и силён, Этот проклятый дракон!
И, повалившись на стул,
Он сладко зевнул И заснул.
Тише! Пускай отоспится! Будить его нам не годится! Про все свои подвиги нам Завтра расскажет он сам.
Приключение седьмое
Великая победа Бибигона
На следующий день Бибигон привёл Цинцинелу к нам. Цин-цинела, крохотная девочка, похожая на розовую куклу, приветливо сказала нам «здравствуйте» и, схватив Бибигона за руку, прыгнула из окна прямо в сад. Такая смелая, отчаянная девочка! В саду ей понравилось всё — и цветы, и бабочки, и белки, и скворцы, и еловые шишки, и даже быстрые смешные головастики, что так весело резвятся в тёплой лужице. Бибигон не отходил от сестры ни на шаг. Целый день они бегали по саду, и пели песни, и звонко смеялись. Но вдруг Цинцинела вскрикнула — и вся в слезах прибежала ко мне: она увидела вдали, у забора, своего врага Брундуляка.
— Какой он страшный! — повторяла она. — Какие у него злые глаза! Спасите, спасите меня от него! Он хочет меня погубить!
— Не плачь, Цинцинела, — сказал Бибигон. — Я не дам тебя в обиду никому. Сегодня же расправлюсь со злодеем!
И Бибигон стал точить свою саблю, потом зарядил пистолеты
и, вскочив на утёнка, запел:
— Да, за любимую сестру Я с наслаждением умру!
И вот уж он летит в атаку Навстречу злому Брундуляку:
— Умри, проклятый чародей, От шпаги доблестной моей!
Но засмеялся Брундуляк И говорит герою так:
— Ох, берегитесь.
Милый витязь,
Не то сейчас же превратитесь В букашку, или в червяка,
Или в навозного жука!
Ведь никому несдобровать, Когда начну я колдовать! —
И он надулся,
Словно шар,
И запыхтел,
Как самовар.
И десять раз,
И двадцать раз Он повторял:
«Кара-бараз!»
Но, в червяка не превращён, Стоит, как прежде, Бибигон.
И разъярился Брундуляк:
— Так погоди же ты, смельчак! — И вновь, и сызнова, и снова Волшебное твердит он слово, — И пятьдесят, и шестьдесят,
И восемьдесят раз подряд.
И двести раз,
И триста раз Он говорит:
«Кара-бараз!»
Но Бибигон стоит пред ним, Как прежде, — цел и невредим.
Увидел Брундуляк, что ему не заколдовать смельчака, заморгал трусливыми глазёнками, задрожал, залопотал и захныкал:
— Не губи ты меня!
Не руби ты меня!
Отпусти ты меня!
И прости ты меня!
Но Бибигон засмеялся В ответ:
— Пощады тебе,
Ненавистному, нет!
Сейчас предо мной И скулишь, и юлишь ты,
А завтра меня В червяка Превратишь ты! —
И острую шпагу в него он вонзил И в самое сердце его поразил.
И рухнул индюк. И от жирного тела В далёкий бурьян голова отлетела.
А тело скатилося в тёмный овраг,
И сгинул навеки злодей Брундуляк.
И все засмеялись, запели, обрадовались. И все сбежались к моему балкону: и мальчики и девочки, и старики и старухи, и все они громко кричат:
— Да здравствует бесстрашный герой Бибигон! Слава ему и его милой сестре Цинцинеле!
И вот, как король, величаво Выходит он к нам на балкон, Кивает он влево и вправо,
И всем улыбается он.
Камзол из зелёного шёлка Обшит у него серебром,
В руке у него треуголка С чудесным павлиньим пером.
И, алым сверкая нарядом, — Мила, весела и добра, — Стоит, улыбается рядом Его молодая сестра.
Конец
Цинцинела поселилась у нас вместе с братом в игрушечном домике, и, конечно, мы все постараемся, чтобы ей жилось хорошо и привольно. Я купил для них обоих, для Бибигона и его сестры, чудесные книжки с картинками, и когда идёт дождь или снег, оба читают их целыми днями, быстро бегая по каждой странице — от буквы к букве, от строки к строке.
А когда наступит Новый год, я хорошенько упрячу своих крохотных друзей в карман моей тёплой шубы, и мы пойдём в Кремль на ёлку. И воображаю, как будут рады и счастливы дети, когда увидят своими глазами живого Бибигона и его весёлую нарядную сестру, его шпагу, его треугольную шляпу и услышат его задорную речь.
Но я заранее прошу всех московских детей: когда в Кремле, или в Колонном зале, или в цирке, или в кукольном театре Образцова, или в Доме пионеров, или в метро, или в детском театре вы увидите Бибигона и Цинцинелу, не хватайте их руками, не
ласкайте, потому что вы можете нечаянно сделать им больно. И не вздумайте тормошить Бибигона. Ведь он лилипут, мальчик с пальчик, и, стоит вам как-нибудь неосторожно сдавить его, он останется на всю жизнь калекой.
И, пожалуйста, не дразните его, не смейтесь над ним, потому что он очень обидчивый. Если вы скажете ему грубое слово, он рассердится, обнажит свою шпагу и набросится на вас как на врагов.
Но если он почувствует, что его и Цинцинелу окружают друзья, он будет рад поиграть и подурачиться с вами, а потом вскарабкается на спинку высокого кресла и до позднего вечера будет рассказывать вам о своих чудесных приключениях и подвигах: о боях с акулой Каракулой, о путешествии в страну Говорящих Цветов, о единоборстве с морским великаном Курындой и о многих других приключениях, о которых ещё
НИКТО НИКОГДА НИЧЕГО НЕ СЛЫХАЛ.

Содержание:
Муха-Цокотуха
Тараканище
Мойдодыр
Чудо-дерево
Что сделала Мура, когда ей прочли сказку «ЧУДО-ДЕРЕВО»
Айболит
Бармалей
Федорино горе
Краденое солнце
Телефон
Путаница
Крокодил
Цыплёнок
Так и не так
Приключения Бибигона